Рост пенсий дважды в год, поиск баланса в экономике, точный прогноз кадровой потребности и постоянная корректировка контрольных цифр приема на бюджетные места в вузы и ссузы — такие перспективы развития России на ближайшие годы обрисовал премьер-министр Михаил Мишустин, выступая с ежегодным отчетом правительства в Госдуме. Самое важное из сказанного главой правительства и экспертные оценки — в материале aif.ru.
Прямым текстом
Премьер-министр России Михаил Мишустин об итогах ушедшего года:
- Россия входит в четвёрку крупнейших экономик мира по паритету покупательной способности. В прошлом году рост валового внутреннего продукта составил 4,1%. Это в разы больше, чем в среднем у развитых стран. За два года рост отечественной экономики превысил европейский почти в шесть раз. А в ряде этих государств уже наблюдается рецессия. Например, экономика Германии всё это время сокращается. Наш ВВП по итогам 2024 года впервые преодолел отметку в 200 трлн рублей в номинальном выражении, увеличившись с 2020 года практически вдвое.
- Локомотивом роста стал внутренний спрос — как инвестиционный, так и потребительский. Вложения в основной капитал в реальном выражении прибавили в прошлом году почти 7,5%.
- Рост реальных доходов населения составил почти 8,5%, и это при снижении уровня безработицы до исторического минимума.
- В прошлом году доходы федерального бюджета выросли более чем на четверть, точнее — на 26%. Это помогло выполнить социальные обязательства, содействовать запуску новых, перспективных проектов.
- Продлили программу материнского капитала до 2030 года включительно, с момента введения этого механизма уже выдано около 14,5 млн сертификатов.
- Максимальный размер выплаты по беременности и родам достиг 565 тыс. рублей. Сейчас он приблизился к 800 тыс. руб.
Премьер-министр Михаил Мишустин о том, что нас ждет в самом ближайшем будущем:
- С июня следующего года работающие родители с двумя детьми и более, чей доход ниже, чем полтора региональных прожиточных минимума, смогут оформлять ежегодную выплату. Она составит больше половины от уплаченного ими налога на доходы физических лиц. Такая поддержка станет доступна для четырех миллионов семей, в которых воспитывается около десяти миллионов ребят.
- Многодетные семьи ждет повышенный налоговый вычет либо субсидия в 450 тыс. рублей для погашения ипотеки. Ею в прошлом году воспользовались почти 160 тысяч семей. Мы продлили её действие при рождении третьего и последующих малышей до конца 2030 года.
- С 2026 года перейдём на двухэтапную индексацию страховых пенсий: с 1 февраля, соответственно, по инфляции предыдущего года, а с 1 апреля с учётом роста доходов Социального фонда.
- До 2030 года в общественном транспорте планируется обновить 32 тыс. единиц подвижного состава. Преимущественно это будут автобусы. Также планируется обновить 85% парка общественного транспорта в населенных пунктах, где живет более 50 тыс. человек, чтобы срок его эксплуатации был не выше нормативного.
- Более чем 300 университетов в рамках программы «Образование и педагогика» с 1 сентября этого года начнут реализовывать педагогические модули для непедагогических специальностей. Это позволит через 4–6 лет привлечь на работу в школы и в колледжи учителей по профилю, которые обладают научными, профессиональными знаниями по своему предмету.
- Предприятия ключевых сфер должны быть обеспечены кадрами. Для этого расширяем целевое обучение за счёт федерального бюджета. Причём место работы выпускнику гарантировано, и он выбирает его сам. На следующий учебный год увеличили квоты почти по 80 направлениям. А по некоторым медицинским профилям — до 100%.
- При возвращении ушедших из России иностранных компаний мы будем руководствоваться исключительно своими национальными интересами. Абсолютный приоритет для российских производителей, том числе сельскохозяйственных. Прежде всего рассматриваем компании, которые продолжали деятельность через свои дочерние предприятия, ответственно отнеслись к трудовым коллективам. Другие ушли под давлением правительств, сохранив рабочие места, контакты, технологии, при этом понесли даже финансовые потери и оставили за собой возможность вернуться. Для тех, кто обладает уникальными компетенциями должно быть требование по локализации выпуска продукции и по инвестициям в России. Все решения будут приняты индивидуально специальной комиссией.
Кстати!
Секрет инфляции раскрыт
Михаил Мишустин объяснил, почему у нас высокая инфляция:
— Главный фактор влияния на инфляцию — это баланс спроса и предложения. Центральный банк мониторит спрос, а правительство обеспечивает экономику предложения, именно ее развитие может сбалансировать всю экономическую систему. Рост ВВП за прошлый год в России — 4,1%. На столько мы можем расширить экономику предложения. А опережающий рост реальных денежных доходов населения — 8,4%. Нам необходимо наращивать темпы роста экономики в той степени, в какой это не противоречит макроэкономической стабильности и качеству жизни людей. Нельзя постоянно иметь очень высокие темпы роста. Однако именно баланс при росте и доходов населения, и экономики предложения дадут нам соответствующий результат.
Дополнительные объяснения
Премьер-министр, выступая перед парламентом, рассказал о многом. Но в некоторые детали углубляться не стал. Мы попросили экспертов ответить на четыре вопроса, которые остались после отчета Мишустина перед Госдумой.
Почему пенсии растут не так быстро, как зарплаты?
Отвечает глава комитета Госдумы по вопросам собственности, земельным и имущественным отношениям Сергей Гаврилов:
— Пенсии растут, красивые цифры индексаций публикуются, но один из ключевых показателей состояния пенсионной системы — коэффициент замещения — снижается. Этот коэффициент, показывающий, какую часть от утраченного заработка компенсирует пенсия, в России не достигает рекомендованного Международной организацией труда уровня в 40%. Сейчас он составляет менее 30%, а у отдельных категорий пенсионеров — ещё ниже. То есть, выходя на пенсию, человек теряет не только рабочий статус, но и две трети своего дохода.
Пенсии, растут, но темп их повышения отстает от скорости увеличения средней заработной платы. В основе этого разрыва лежат разные механизмы: зарплаты растут по рыночной логике, учитывая конкуренцию за кадры, региональные особенности, спрос на профессии. Пенсии же поднимаются по заранее утверждённой формуле, ориентированной, как правило, на официальные показатели инфляции, а не на реальные изменения в доходах и расходах населения.
Чтобы вернуться к рекомендованному уровню замещения, необходимо провести целенаправленную корректировку принципов пенсионного финансирования. Во-первых, требуется усилить наполняемость пенсионной системы: за счёт сокращения неучтённой занятости, расширения базы плательщиков, включая самозанятых и фрилансеров, и пересмотра льгот для отдельных категорий. Во-вторых, стоит рассмотреть возможность внедрения двухканальной индексации: когда при резком росте зарплат пенсии пересчитываются не только по инфляции, но и с оглядкой на темпы роста средней заработной платы в стране.
Особое внимание нужно уделить расчётной базе. Сегодня используется потребительская корзина, но расходы пенсионеров принципиально отличаются. Необходима корректировка пенсионного профиля этой корзины: в неё должны входить не только продукты и базовые услуги, но и лекарства, бытовая химия, транспортные расходы — действительно актуальные для пожилых граждан. Только в этом случае можно говорить о расчётах, действительно отражающих уровень жизни пожилых людей.
Повышение коэффициента замещения — это не просто технический вопрос, а вопрос сохранения качества жизни на поздних её этапах. И решаться он должен не только через индексации, но и через переосмысление логики пенсионной поддержки в стране.
Если государство начнет ограничивать торговую наценку, мы скоро перейдем к регулируемым ценам? Такая практика в СССР ни к чему, кроме тотального дефицита и развала страны, не привела. Разве это разумный ход?
Отвечает член комитета Госдумы по малому и среднему предпринимательству Алексей Говырин:
— В рыночной экономике, где цена складывается из взаимодействия спроса и предложения, само понятие «разумной» наценки оказывается юридически и экономически неопределённым. Над этим необходимо законодательно работать. Это связано с тем, что в условиях рыночной экономики продавец вправе устанавливать цену, которую потребитель готов платить, а потребитель — решать, согласен ли он на эту цену. Государственное вмешательство в этот баланс, пусть даже под предлогом «защиты интересов граждан», всегда требует предельной осторожности и глубокой проработки вопроса, чтобы не ущемить права предпринимателей. Как только административно фиксируются или «согласовываются» предельные уровни маржи, исчезает рыночный стимул к гибкой адаптации: поставщики снижают объёмы, дистрибьюторы уменьшают ассортимент, а розница переходит к формальному соблюдению требований — зачастую в ущерб потребителю.
История Госплана показывает, как быстро может быть разрушена ценовая экосистема: стоило государству объявить, что себестоимость и плановые коэффициенты важнее рыночной динамики, как исчезли сигналы, регулирующие поведение производителей. Если товар становится убыточным при «разумной» наценке — он просто не поступает в торговую сеть. Если чиновники или комиссии «договариваются» с торговыми сетями о ценах без учёта всей логистической цепочки, неизбежно возникает дефицит. Причём этот дефицит сначала невидим: он проявляется в виде ухудшения качества, снижения частоты поставок, ухода локальных производителей. И только потом — пустые полки и рост теневого оборота.
Несомненно механизм требует проработки, потому что пока современное регулирование, какими бы благими намерениями оно ни объяснялось, неизбежно наталкивается на ту же дилемму: либо цена покрывает все затраты и стимулирует предложение, либо она «разумная» — и тогда рынок ищет иные каналы сбыта. Так начинаются отчётности по объёмам, возврату к логике, близкой к плановому хозяйству. Вопрос не в сроках и планах, здесь нужен взвешенный подход, чем активнее замещаются институты конкуренции и рыночной координации, тем быстрее приближается дефицит. Поэтому если это делать необходимо, то надо это делать крайне осторожно — в современной России можно выстроить этот тонкий баланс.
Как экономика сможет развиваться при сохранении фактически запретительных ставок по кредитам?
Отвечает депутат Сергей Гаврилов:
— При ключевой ставке в 21% любое кредитование превращается в заградительно дорогую затею, за исключением отдельных случаев, когда государство принимает на себя часть процентной нагрузки. В таких условиях классическая логика бизнес-планирования — вложить средства сегодня, чтобы заработать завтра — теряет правовую и финансовую обоснованность. Ставка выше двадцати процентов означает, что только проекты с доходностью значительно выше этого уровня теоретически могут «вытащить» инвестиции в плюс, а значит, речь идёт либо о крайне рискованных вложениях, либо о специальных формах поддержки, предусмотренных нормативными актами.
Законы допускают льготное кредитование в приоритетных отраслях. Именно здесь и сосредотачиваются реальные инвестиции в основной капитал — при условии, что проект подкреплён либо прямой государственной субсидией, либо принадлежит к сфере с правом на участие в государственных программах развития. Все прочие формы частного инвестирования либо откладываются до смягчения денежно-кредитной политики, либо принимают формы вложений вне рамок банковского кредитования — за счёт собственных средств, венчурных механизмов или внутрикорпоративных трансфертов.
Набор исключений, зафиксированных в подзаконных актах, сейчас создает узкие коридоры допустимой инвестиционной активности, где кредиты не уничтожают проект на старте. Такие «коридоры» — это и хорошо, и плохо. Хорошо для тех, кто делает то, что нужно государству, плохо для всех остальных, работающих, в первую очередь, на своего потребителя.
До какой суммы надо увеличить материнский капитал, чтобы эта мера поддержки снова стала такой же эффективной, как при запуске программы?
Отвечает экономист, основатель консалтинговой компании «Деломант Групп» Таисия Вепренцева:
— Чтобы достичь этого результата, выплаты 2025 года должны составлять хотя бы 1,2-1,5 млн рублей. Ведь материнский капитал, когда он только был введён в 2007 году воспринимался как реальный инструмент для улучшения жилищных условий: суммы хватало на полноценный первоначальный взнос по ипотеке, а в некоторых регионах с дешёвым жильём — и на покупку небольшого дома или квартиры. С тех пор стоимость недвижимости выросла кратно, а материнский капитал индексируется лишь в пределах общих показателей инфляции, что приводит к постоянному снижению его покупательной способности.
В 2025 году сумма капитала на первого ребёнка составляет около 690 тысяч рублей, со вторым — чуть более 912 тысяч. Но даже в самых небольших городах России стоимость однокомнатной квартиры уверенно приближается к 3 миллионам, а в относительно крупных городах — стартует с 6-7 миллионов. Соответственно, доля, которую маткапитал способен покрыть, снижается до символической. Он уже не рассматривается банками как полноценный первый взнос — чаще всего требуется участие собственных средств, и, несмотря на формальную возможность использовать его как взнос, реальное значение этой меры для решения жилищного вопроса стремится к минимуму.
Чтобы вернуть программе прежний вес в жилищной политике, необходимо соотнести её объём с реальной средней ценой жилья. Если исходить из того, что первый взнос составляет минимум 15% от средней стоимости квартиры в регионе. Так мы и получаем те самые 1,2–1,5 млн рублей для обеспечения начального участия в ипотеке без привлечения дополнительных средств. Только при таком соотношении инструмент снова сможет выполнять свою заявленную функцию, а не восприниматься как формальная мера поддержки.
